Вера Маслова несколько лет назад запустила образовательную платформу Scienceme – и её дело приносило ей не только доход, но и большое удовольствие. В какой-то момент она стала задумываться над тем, что кроме бизнеса ей хочется ещё и адресно помогать кому-то. И она стала волонтёром-наставником в программе «Старшие Братья Старшие Сёстры» – взяла шефство над воспитанником детского дома Гошей. О том, чему научил её опыт наставничества и как в результате волонтёрства поменялось её восприятие жизни и бизнеса, Вера Маслова рассказала порталу Biz360.ru.
Вера Маслова – 34 года, основатель образовательной платформы Scienceme, которая реализует проекты в области науки, философии и искусства. Окончила факультет международных отношений МГУ и аспирантуру на кафедре эстетики в Институте философии РАН, работает научным сотрудником в этом же институте. В данный момент запускает проект Scienceme в Сан-Франциско (США). В 2020 году Вера Маслова стала волонтёром программы «Старшие Братья Старшие Сёстры»: суть проекта в том, что взрослые становятся наставниками для детей с трудной судьбой.
Сколько себя помню, я всегда занималась какой-то волонтёрской деятельностью. И в переносном смысле: у меня два брата, с ними надо было учиться выстраивать отношения; и в прямом: ещё подростком я была вожатой и работала с детьми, у которых были тяжёлые заболевания (порок сердца, катаракта и др.). Помогать, заботиться – это как бы органическая часть меня.
Когда я запускала свой бизнес, я сосредоточилась на нём. Но года четыре назад я стала всё отчетливей ощущать, что мне чего-то не хватает. Стала смотреть сайты разных благотворительных организаций, мне хотелось помогать. Не в том плане, что «хочу доброту в мир нести», а просто, как я уже сказала, для меня помощь другим людям всегда была естественным делом.
Когда я услышала историю фонда Big Brothers Big Sisters, она привела меня в восхищение. На дворе 1904 год, через суды Нью-Йорка проходит множество беспризорников. Это подмечает молодой секретарь городского суда Эрнест Кент Коулер. Он решает, что взрослые наставники могли бы помочь этим мальчикам и начал искать добровольцев. Со временем появился фонд, где главная идея до сих пор та же: взрослые люди помогают сиротам или ребятам из неблагополучных семей найти своё место в мире.
У российской программы этого проекта, как я заметила, есть своя специфика. Например, в Штатах волонтёры работают в основном с ребятами, которые живут в семьях. В Америке в принципе нет детских домов в привычном нам понимании. А в России 95% «младших» – это ребята из детских домов.
Я разговаривала с кураторами, и они объясняли, что готовы работать и с семьями, но так как у нас программа не настолько известна и о ней мало кто слышал в России, то многие с недоверием относятся к такому виду волонтёрства. Появляется много вопросов: зачем это нужно, зачем пускать в дом посторонних людей, а что, если они потом донесут в опеку и т.д.
Мне даже обидно, что в России мало знают о такой хорошей программе. По сути, это очень доступный вид волонтёрства: участвовать в ней в качестве «старшего» можно с 18 лет. Есть лишь одно необходимое условие по возрасту: разница с «младшим» должна быть не меньше десяти лет.
Пару старший-младший подбирают кураторы и психологи фонда. От волонтёров требуется не так уж много: раз в неделю или две встречаться с «младшим», и эти отношения должны длиться минимум год.
Мою заявку одобрили, я прошла обучение, и полтора года назад у меня появился ещё один брат – Гоша. Мне сложно сформулировать, чему конкретно я научила Гошу. Он был уже взрослым – ему было 23 года, когда мы познакомились, и он имел опыт самостоятельной жизни. Хотя очень часто «младшие» не имеют даже каких-то простых навыков, потому что никогда этого не делали: например, не закрывают дверь на ключ, уходя из дома. Тогда «старшие» их этому учат. Но я не учила Гошу каким-то навыкам или умениям.
Но я надеюсь, что через меня он стал больше доверять другим людям. Когда человек растёт в детском доме, его круг общения сводится по большей части к тем, с кем он жил. Бывает, что ребята находят в детдомах близких друзей, но эта дружба часто вынужденная, если можно так сказать. Я же всегда говорю Гоше: «Ты можешь выбирать». Пытаюсь донести, что в его жизнь могут войти новые люди.
Нам говорили на тренингах, что у ребят из детских домов огромное недоверие к новым людям. И понять это можно. Ведь нередки случаи, когда ребенка берут приёмные родители, а спустя какое-то время возвращают. Гоша очень хотел, чтобы его взяли в семью, а его не брали – у него диабет, и ему открыто говорили, что его не берут из-за болезни.
Ребята привыкают не доверять, и потом через это недоверие они уже ничего не хотят в жизни. У них просто тотальная апатия. Мне очень повезло с Гошей, он очень жизнерадостный. Но в любом случае, тебе легче доверять миру, когда у тебя есть человек, которому можно позвонить, который хочет с тобой встретиться – неважно, что ты сделал плохого или хорошего, неважно, какое у тебя настроение.
Расскажу один случай. Гоша пробовал устроиться курьером в одну компанию, он прошёл три собеседования, но его не взяли. Он сильно расстроился, плакал, говорил мне: «Я что, рожей не вышел?». Я сама расстроилась, потому что я его хорошо знаю и знаю, как он работает. У него на тот момент уже был опыт работы курьером, и в моём проекте он мне тоже помогал.
Я решила позвонить в эту компанию и узнать, какие были критерии отбора. Гоша отговаривал, но я его убедила: «Мы должны понять критерии и сделать выводы на будущее». Я связалась с куратором, сказала, что старшая сестра Гоши в программе «Старшие братья, старшие сёстры» и что мне просто интересно понять, почему был отказ. Куратор пытался юлить, сказал, что Гоша не прошел проверку службы безопасности. Но собеседование было после проверки, а значит, он её прошел. В конце концов, не получив ни одного критерия, я сказала Гоше: «Хорошо, что ты туда не прошёл, раз они сами не знают, чего хотят».
Если бы у меня был старший брат, который в такой же ситуации вступился за меня, это было бы для меня большой поддержкой. Я же, в свою очередь, так поступила бы не только в случае с Гошей, но и если бы это касалось кого-то из моей семьи или моих друзей. Уверена, что и они бы поступили так же. Но у Гоши никого, кроме меня, нет.
Его мама в роддоме осознанно не оставила свои имя и фамилию, он не может её найти, ему очень одиноко. Он иногда говорит мне: «То, как мне одиноко в этом мире, я даже передать не могу». Кажется, если ты хоть что-то можешь сделать для такого человека, если ты можешь быть рядом, сопереживать – это уже очень важно.
На самом деле, я научилась у Гоши очень многому. Возможно, он дал мне больше, чем дала ему я. Как-то он мне сказал, что живёт на 200 рублей в день. Я вообще не помню, когда жила на 200 рублей. Говорю: «Научи меня». Рассказывает: «Утром берёшь кофе, вечером делаешь обед. На транспорт билет покупаешь на год». Я поняла, что очень многие люди не знают, на что они будут жить завтра. Это заставило меня переосмыслить свой образ жизни и сейчас помогает мне жить в Америке.
Мы же часто считаем, что чего-то не хватает, у других есть что-то лучше, чем у тебя. А то, что у других по многим пунктам хуже – психика это вытесняет. На самом же деле то, что тебе кажется нормой (продукты в холодильнике, есть родители, можно позвонить кому-то и попросить помощи), для другого вовсе не норма. Ты так давно с этим живёшь, что кажется, это само собой разумеется, а это не так.
Мы все живём в своём пузыре, а когда доводится пообщаться с кем-то, кто вне этого пузыря, часто понимаешь, что твои проблемы – вообще не проблемы. Общаясь с Гошей, я научилась больше ценить своих близких и друзей, а также хорошее отношение других людей ко мне. Твои люди вокруг тебя – это и есть самая большая ценность.
Мне настолько понравилась идея наставничества, что я решила оформить её как услугу. Я сама получала поддержку бизнес-менторов, и каждый раз мне это очень помогало: менялось понимание процессов и продуктов. А благодаря Гоше я подумала: что, если подбирать такие пары для компаний? То есть у кого-то из управленцев есть запрос, а мы бы могли подыскивать ему ментора по нужной теме.
Причём парой может быть не профессиональный коуч, а специалист в той или иной отрасли. Например, если брать всё, что связано с software development, то люди на бэкенде не очень любят выступать, вести соцсети, это незаметные, но очень важные для компании специалисты. Сложно назвать их мегаэмпатами, но они имеют высокую квалификацию и часто не против делиться своими знаниями. А с другой стороны может быть разработчик, который дошёл до определённого уровня и не знает, как ему развиваться или как доносить своё мнение, когда тебя не слышат. То есть коуч обучает не программированию, а коммуникации.
Я делала много лекций, курсов, ивентов; люблю свою работу, но, бывает, устаю от этого. Потому что у лекции очень низкий КПД: в лучшем случае люди могут пересказать 5% от услышанного. Многие воспринимают лекции скорее как развлечение, нежели как познание.
Но когда взаимодействие с наставником идёт тет-а-тет, ты делаешь домашнее задание, когда есть дедлайны, есть командная работа – это другой уровень вовлечения. Самое важное тут правильно создать пару, чтобы она совпала по разным ценностям. Если у одного важная ценность – успех, а у другого – безопасность, скорее всего, они не сойдутся.
Механика, в принципе, похожа на ту, как мы подбираем спикеров: сначала изучаем запрос от клиента, затем подбираем подходящих профессионалов, созваниваемся, проговариваем детали, составляем шорт-лист для заказчика. Это в каком-то смысле ювелирная работа, но когда создаётся успешная пара, то менторство – крутой формат, когда люди и учатся, и растут.
Я уже составила одну пару по запросу одного из топ-менеджеров Avito. Опыт оказался удачным, и сейчас обсуждаю возможности с другими компаниями. Мне кажется, что это классный продукт, который я нащупала благодаря Гоше. Думаю, как его тиражировать и развивать, а от Гоши (хоть мы и далеко теперь друг от друга) слышу только слова поддержки: «Вера, у тебя всё получится».
Чтобы не пропустить интересную для вас статью о малом бизнесе, подпишитесь на наш Telegram-канал, страницу в «ВКонтакте» и канал на «Яндекс.Дзен».
