Уральская компания Nomad производит иван-чай и необычные сладости - варенье из шишек и одуванчиков, цукаты из ревеня и тыквы. Её название переводится с греческого как «кочевник», и это не случайно: основатель компании Александр Вовний объехал на велосипеде 60 стран. Его кругосветка растянулась на 15 лет! Не было бы этого эпичного путешествия - вероятно, не было бы и Nomad, потому что оно позволило и получить первый бизнес-опыт и подсмотреть в других странах идеи. О том, как заработать на том, что растёт под ногами, Александр Вовний рассказал порталу Biz360.ru.
Александр Вовний, 47 лет, предприниматель из Екатеринбурга, основатель компании
Nomad. Родился и жил в Риге. По образованию – телеоператор. Компанию Nomad основал в 2013 году. Под собственной маркой и по модели white label она производит иван-чай, варенье и цукаты, домашний мармелад, вяленые томаты. В штате компании – 10 человек.
Бизнес-школа в Эквадоре
Всё началось во время путешествия по Эквадору в 2004 году, где Александр Вовний подружился с двумя русскими предпринимателями, которые переехали туда на ПМЖ. Они предложили «сообразить на троих» и построить в джунглях отель. Это была авантюра не то что в квадрате, а в кубе, вспоминает Александр.
«Я был до последнего против: даже не будучи экономистом, можно посчитать, что кормить три семьи при помощи одного отеля не получится. Но так как я уже тогда принял решение не возвращаться в Латвию, в конце концов согласился».
Ему пришлось переехать в джунгли, стать прорабом на стройке и, не зная языка, нанять людей и приниматься за работу. Это была очень жёсткая бизнес-школа, которая заставила многому научиться.
Во-первых, говорить по-испански. «Причём я знаю такие слова, которые в культурном обществе не произносят. Ведь я трудился в джунглях с местными жителями, которые хотят получать деньги, но не хотят работать», - рассказывает Вовний.
Во-вторых, водить лодки по тропической реке. А задачка эта со звёздочкой: после каждого сильного ливня река может менять русло, и там, где вчера было глубоко, может оказаться мель.
А в-третьих, читать людей. «Я создал свой КГБ, потому что не мог одновременно находиться во всех местах сразу, а информацию получать надо. Мне нужно было сделать так, чтобы люди мне докладывали, что там происходит. Но я не просто создал агентскую сеть: так как агенты были ненадёжные, я придумал ещё одну сеть - для наблюдения за агентами», - улыбается Александр.
Но тогда было не до улыбок - напряжение было очень высоким. Каждый день он по пять минут собирался с духом, прежде чем выйти к работникам и поставить им задачу. Потому что это нужно было сделать правильно - так, чтобы не потерять уважения в их глазах. Приходилось следить за своими эмоциями, своим поведением, за тем, что и как говоришь.
«Мне надо было постоянно создавать впечатление знающего человека, хотя в некоторые моменты я совершенно не понимал, что делать. Мало того что кирпич в своей жизни я до сих пор брал только для того, чтоб его куда-нибудь забросить, так ещё мне приходилось нанимать людей, оплачивать их труд и увольнять, чего я тоже прежде не делал. Как я там не поседел, не знаю. Всё это длилось чуть больше полугода», — рассказывает Вовний.
Чаша его терпения переполнилась, когда к нему пришел рабочий с мастерком и задал вопрос, что делать с этим инструментом. На следующий день Александр закрыл офис на клюшку, поехал к партнёрам и сказал, что больше так не может и не будет.
Если говорить об отеле, то его все-таки достроили, но бюджет превысил запланированную смету в три раза. Впоследствии он захирел, а его совладельцы рассорились.
Что касается нашего героя, то он начал проводить по Эквадору и Южной Америке экстрим-туры. И в одной из групп встретил будущую жену. Она и перевезла его на Урал. «У нас был выбор, где жить: в Латвии или в России. Но мы решили, что за Россией будущее», - говорит он.
«Я очень часто езжу по Европе и вижу там деградацию. Либерализм, которым так гордятся европейцы, приведёт их в тупик, - рассуждает предприниматель. - Хождение на поводу у меньшинств, подмена понятий и ценностей, нивелирование института семьи, замена коренных жителей приезжими, которые никогда не примут европейскую культуру, как свою…
Возможно, всё это в ближайшие десятилетия приведёт к тому, что Европа развалится. Хотя у неё есть чему поучиться: это и техника, и технологии, и интересные решения. Но переселяться туда жить в зрелом возрасте - на мой взгляд, несусветная глупость».
Предприниматель уверен, что будущее - именно за Россией, потому что у нас есть и сырьё, и мозги, и потенциал: мы очень многого недополучили, пока строили социализм, а сейчас навёрстываем.
«За последние десять лет появилось большое количество людей, которые трезво мыслят, хотят состояться здесь, быть полезными и построить мощную страну. И для этого есть все возможности», - считает Вовний.
«Первые три года я, выходец из Латвии, просыпался в Екатеринбурге с мыслью: «Господи, что же я тут делаю! За что, боже?». Десять лет назад этот город был не тем, что он сейчас собой представляет. Дороги на пешеходных переходах было сложно переходить – надо было всё время оглядываться, чтобы тебя не задавили. И это чуть ли не самое безобидное неудобство», - вспоминает Александр.
Но со временем он нашел на Урале плюсы, основной из которых - это ментальность: народ там хоть и суровый, но открытый: «В этом есть определённая настоящесть. То есть, если человек что-то обещает, он это, как правило, делает. Эта конкретность рано или поздно подкупает. В Латвии несколько иначе. Это не лучше и не хуже, но люди там менее обязательные. Здесь же всё на поверхности, сразу понятно, с кем лучше не иметь никаких дел».
Оказавшись в Екатеринбурге, Вовний не стал разрывать связи с Южной Америкой и начал возить оттуда одежду из шерсти альпаки. Летал в Боливию, общался с фабрикантами и прикидывал, что может понравиться уральским женщинам.
«Я не кутюрье, но какое-то чувство мне подсказывало, какую расцветку выбрать, какой фасон, а что предлагать не стоит. Я продавал эту одежду через интернет, и всё шло неплохо, пока не случился рублевый коллапс. Я понял, что люди не будут покупать кофточки за 15-20 тысяч, и стал думать, чем заняться ещё», - рассказывает Александр.
На нервной почве он стал недосыпать: в час поднимался и нервно ходил по кухне. В эти бессонные ночи и пришёл к идее создать свой чай.
«Я обратил внимание, что в сети появилось огромное количество информации про иван-чай, - рассказывает он. - Но этот продукт был какой-то некрасивый, неправильный. А что такое чай? Это эстетика. Я подумал: почему бы не попробовать сделать иван-чай таким же по виду, как привычный чай из камелии? Начал экспериментировать, и у меня получилось».
Сначала, чтобы свои кухонные эксперименты перевести в промышленный масштаб, он нашёл партнёра. Но тот не понимал, зачем тратить столько усилий на обычную траву, которая растёт под ногами.
Вовний остался один и уже самостоятельно, на собственный страх и риск, решился купить чайную технику. Говорит, что был первым в России, у кого появилось китайское чайное оборудование: роллеры для скручивания листа, обжаривающая машина, шкафы для сушки.
Правда, его дважды обманули - поставили не то, что заказывал. Пришлось лететь в Китай и лично контролировать поставку. На первом этапе вложения составили 1,8 млн. рублей.
После Китая он слетал и в другие страны: на Шри-Ланку и в Индию. Побывал и в российской «чайной провинции» - Адыгее, где производится самый северный чай в мире. Методом проб, ошибок и наблюдений за тем, как чай производят другие, предприниматель придумал свою методику, а потом четыре года доводил её до ума.
«В 2017 году, впервые в России, я получил классический зелёный иван-чай, сделанный по технологии, близкой к той, по которой производят зелёный чай из камелии», - рассказывает он.
Сейчас придуманную им буквенную систему маркировки и классификации хотят взять за основу национального ГОСТа, и это для него особая гордость. Пока же единых стандартов в этой отрасли нет, и каждый делает иван-чай, исходя из собственного чувства прекрасного.
К слову, на Урале есть другие производители иван-чая. Самые известные из них - это компании «Можно» и «Косьминский гостинец». Они продают кипрей десятками тонн в год.
«Я быстро понял, что мне с ними не тягаться: мы выпускаем всего две тонны. Поэтому я сделал ставку на элитарность. Мы берём только очень молодой лесной иван-чай, потому что он нежнее того, что растёт в полях, и собираем лист всего 2-3 недели (с конца мая и до цветения), тогда как у других сезон длится 2-3 месяца», - поясняет Вовний.
Он мог бы и нарастить объёмы, но считает, что больше не продать. «Мой чай в рознице стоит 340 рублей за 100 граммов (в среднем по рынку - 200 рублей, - прим. редакции). Но и эта цена ниже той, которая должна быть, просто я вынужден её держать, потому что дороже никто не купит. У нас потребительская культура пока слабо развита», - говорит он.
Со временем в линейке компании появились и другие продукты. Сейчас, помимо чая, это ещё 17 наименований. Среди них варенье из одуванчиков и цветков иван-чая, джем и варенье из сосновых шишек, цукаты и мармелад из клюквы и ревеня, вяленые томаты.
С одной стороны, нужно было отстраиваться от конкурентов и постоянно удивлять покупателей новинками. С другой - загружать дорогостоящее оборудование, которое покупалось для чая, но работало пару месяцев в году.
Всю рецептуру Вовний придумывает сам. «Я делаю то, что крупным производителям делать неинтересно, потому что больших объёмов тут не будет, а маленькие не потянут, потому что сделать несколько тонн чего бы то ни было им не по силам. Это моя золотая ниша», - рассуждает предприниматель.
Сырьё собирается из разных источников. Наибольший объём - это, конечно, дикоросы: одуванчиков и иван-чая на Урале хоть отбавляй. Томаты закупают в Астрахани, клюкву в Костроме и Белоруссии, черноплодную рябину в Центральной России, а ревень и закупают, и выращивают самостоятельно.
«Удивительно, но я не смог найти хорошие семена ревеня в России - вёз из Латвии практически контрабандой. Сейчас около двух гектаров мы засадили и собираемся значительно расширять посадки», - рассказывает Александр.
«Я люблю заниматься производством, а документооборотом не люблю. Но однажды заметил, что дебет с кредитом у нас явно не сходятся. Тогда до меня дошло: нужно продавать не Nomad, а то, что производит Nomad. И вот уже третий год мы продаём большую часть весом. Гораздо проще произвести тонну продукции и продать оптом, чем расфасовать, скажем, 100 кг и дождаться денег. Большинство компаний работают именно по такому принципу. Изначально же мы продавали нашу продукцию только под своей торговой маркой, но это было ошибкой», - говорит Вовний.
Его чай и варенье расходятся от Владивостока до Калининграда, но основной объём закупает Центральная Россия.
Самый эффективный инструмент для продвижения - это выставки, рассказывает предприниматель, а самая эффективная из них в нише продуктов питания – «ПродЭкспо» в Москве. Участие обходится в несколько сотен тысяч рублей, но вложения окупаются. Кстати, в 2017 году продукция Вовния получила золотую медаль «ПродЭкспо».
Участвует Nomad и в зарубежных выставках. Недавно на RigaFood Александр дал свой чай на пробу представителям одной компании, которая давно работает на чайном рынке. Те, ничего ему не сказав, сдали образцы в фитолабораторию. И пришли в такой восторг, что готовы заключать первый контракт.
«Самый желанный вариант развития для нас - это выход на экспорт, - говорит Вовний. —Причём не в Азию, а именно в Европу. Азиатский рынок перенасыщен, он очень сложный, и выходить туда можно только при помощи посредников. С другой стороны, Латвия для меня абсолютно понятная и знакомая страна. Сама по себе как рынок она нам не интересна, но это мостик в «большую» Европу. И если я смогу произвести продукт, который там не производится и будет востребован (а иван-чай, например, не производится), то шансы закрепиться высоки. Осенью у нас будет первая поставка в Латвию, а дальше - посмотрим».
Читайте также:
Большое чаепитие: как экс-экономист развивает производство иван-чая.
Бизнес низких температур: как заработать на замороженных продуктах.
«Банка» с сюрпризом: как заработать на подарочном варенье.
