Многие бизнесы возникают потому, что их основатели не смогли найти продукт или услугу нужного им качества и характеристик. В полной мере это относится к частной школе «Макарун», создательнице которой Лоле Шурыгиной не удалось найти для своего сына хорошую школу. И тогда она создала её сама. О том, как совместить персональную свободу для каждого ученика с высокими результатами в учёбе и о важных принципах, на которых построена частная школа «Макарун», Лола Шурыгина рассказала порталу Biz360.ru.
Лола Шурыгина – 41 год, предприниматель из Москвы, основатель частной школы «Макарун». Закончила факультет международных экономических отношений в Национальном университете Узбекистана. В прошлом – владелец небольшой консалтинговой компании. В 2016 году открыла частную школу «Макарун», в которой обучаются дети с 1 по 9 класс. С 2020 года школа работает в двух форматах: офлайн и онлайн.
Большинство частных школ открывают либо педагоги, либо родители, которые не нашли для своих детей подходящих учебных заведений. Мой вариант – второй. В 2016 году старшему сыну нужно было идти во второй класс. Его первый класс был крайне неудачным, а я не могла подобрать ему хорошую школу.
Понятно, что государственные школы бывают разные, и хорошие среди них тоже есть. Но как раз годом ранее в Москве начали создавать большие «образовательные холдинги», объединяя по несколько учебных заведений. В результате сильные и слабые школы перемешались – разобраться в том, какая из них лучше, стало почти невозможно.
С частными школами тоже не всё было гладко. В Москве на тот момент работало более 300 частных школ, но по-настоящему интересные программы и подходы встречались редко. К тому же я часто сталкивалась с равнодушным отношением – меня не сильно-то и хотели видеть с моими деньгами. Это отталкивало. И мамы между государственными и частными школами выбирали «меньшее из двух зол».
На этом фоне повысился интерес к альтернативному и семейному образованию. Возник запрос на школу нового типа, где умеют объединять атмосферу и результат. Найти школу с высоким уровнем образования можно, но учиться в ней смогут далеко не все дети. Многих нужно постепенно адаптировать к школьным требованиям, создавать для них индивидуальные условия. А школа не приспособлена подстраиваться под каждого ученика. Я хотела другое качество образования и отношений внутри школы. Как оказалось, это желание было не у меня одной.
В 2016 году я открыла частную школу «Макарун». На тот момент у меня почти не было опыта в образовательном бизнесе. Мой первый проект – попытка создать частный семейный класс с партнёром. Я мало влияла на продукт, качество реализации меня не удовлетворило, с партнёром мы расстались. Дальше я ушла в третий декрет и с двухмесячным ребёнком на руках открывала новую школу.
Летом 2016 года я арендовала помещение около метро «Сокол», но уже в августе оттуда пришлось съехать. Я за один день нашла другое помещение. Начав ремонт только 11 сентября, мы открылись 1 октября.
Мы набирали первые и вторые классы, принимали детей от 6 до 8 лет. Планировали обучать около 40 человек, но набрали всего 15. Это было очень болезненно. Мы ушли в минус и финансировали школу из бюджета семьи.
На второй год к нам пришли 60 детей, но этого тоже было мало. Примерно 2-3 года школа приносила убытки, которые мы покрывали деньгами семьи. Я совершила много ошибок стартапера и управленца. В этом плане я – ошибка выжившего, так делать не надо. Общая сумма моих инвестиционных потерь – более 7 млн. рублей. Меня удерживала только вера в перспективу. Я понимала, что для меня это не история «на попробовать». Это всерьёз и надолго, в «Макарун» учится мой сын, а сейчас уже трое моих детей. Я знаю, что лучшего места для них просто не будет.
Каждый год мы росли вместе с нашим самым старшим классом. Дети идут в третий, четвёртый класс – школа тоже. Количество учеников ежегодно увеличивалось примерно на 20-25%. С точки зрения финансов расти хотелось бы быстрее, но мы не стали сразу открывать старшие классы.
Когда в класс приходит ребёнок «со стороны», нужно много вкладываться в то, чтобы он привык к нашей философии и принципам обучения. Мы внутри называем это медицинским термином «реабилитация». Смена культурного кода «с травмированного на здоровый» у новичков происходит долго и мучительно. И если таких детей несколько – это почти нерешаемая задача. Адаптация проходит успешно, если новых учеников не больше 10% от текущей группы. В нашем случае это один-два человека на класс. Адаптировали их – приняли следующих.
Многие дети в первом классе недостаточно зрелые, чтобы сесть за парту и просидеть весь урок, а то и шесть уроков в день. Школьная дисциплина строгая: звонок, расписание, предметы. Она не учитывает, что все дети разные. Один не сидит спокойно 40 минут, другой стеснительный, третий колесом ходит. Не потому, что они плохо воспитаны, просто их тело и психика ещё не готовы.
В «Макарун» мы подбираем индивидуальный трек адаптации под каждого ребёнка. Не может сидеть – пусть не сидит. Мы с ним обязательно договоримся о том, чтобы его поведение не мешало другим, а знания не прошли мимо. Не может читать – почитает позже, мы поможем.
Дети сами подсказывают, что им надо – стоит лишь внимательно за ними понаблюдать. К примеру, если гиперактивный ребёнок не может сидеть на уроке – поставим два стула, или высокую парту, или подушку-спандер, чтобы он мог на ней качаться.
Индивидуальные условия не приводят к анархии. С каждым ребёнком мы обсуждаем границы дозволенного и договариваемся о них. В психологии есть такое понятие, как «любящее требование». «Я тебя люблю, но у нас есть правила. Давай согласимся с правилами, а если ты не согласен – то договоримся, при каких условиях ты будешь с ними согласен». Этому моменту мы уделяем большое внимание: прорабатываем его на специальных уроках и анализируем результаты на группах рефлексии.
Второй момент – развитие у детей «мышцы» личностного роста. Обычно люди уже во взрослом возрасте учатся взаимодействовать с эмоциями, другими людьми или строить свой рабочий день. Мы обучаем этому с первого класса. У нас, например, есть модули по коммуникации, тайм-менеджменту и общению: как подружиться, как правильно похвалить или выразить недовольство. Развиваем самооценку и самостоятельность. В идеале такие навыки нужно формировать до 9-11 лет, это фундамент всего остального. Тогда человек уверен в себе, не боится ошибок, знает, как добыть информацию и попросить о помощи.
Открытость школы и готовность к контакту – очень важное условие для всех родителей. Им важен прозрачный диалог, и наша открытость – важное преимущество. Любой запрос родителя обрабатывается очень быстро. В большинстве случаев мы находим решение, потому что в определённой степени готовы подстраивать под каждого ученика свои условия.
Ещё одной нашей задачей было выстроить урок иначе. Сделать его активным, тренинговым, групповым. Нам это удалось благодаря сингапурскому методу преподавания. В «Макарун» дети на уроке работают в двойках и четвёрках. Учитель только модерирует урок и создаёт условия для решения задачи. Ребята сами добывают информацию и взаимодействуют с ней.
С самого начала мы поняли, что хотим создать среду уважения и доверия. Она строится на трёх ключевых принципах: ребёнок виден, заметен, важен. Любой взрослый при каждом взаимодействии с учеником погружается в этот контакт целиком. У нас никто не скажет: «Мне сейчас некогда, давай потом». Есть традиция: видишь директора – обними её. Настоящая школа не только про знания, но и про самого ученика, про отношения, взаимодействие с миром. Школа способна дать человеческий капитал, жизненный опыт взрослых. Мы постарались превратить его в учебную программу.
В каждом классе не более 16 учеников. Занятие ведут два педагога одновременно: преподаватель и тьютор. Задачи тьютора – помогать нуждающимся в особом внимании, наблюдать за групповой динамикой, замечать «зоны роста» отдельных детей. Тьютор также помогает настроить взаимодействие ребёнка с учебной средой. Это позволяет не отвлекать учителя от его задачи – преподавать.
Помимо классических школьных предметов в нашем расписании один урок в день занимает тренировка какого-либо навыка – например, коммуникация или тайм-менеджмент. Мы практикуем это с первого класса. И результаты к четвёртому классу впечатляют. Наши ученики – свободные, открытые, активные, настоящие дети будущего. Или просто те дети, которым мы не мешали.
Особое внимание родителей и руководителей школы – это конфликты. Любая школа – кладезь конфликтов, спорных ситуаций, разборок между детьми. В обычных школах просто стараются «не выносить сор из избы» и делать вид, что ничего не происходит. Мы с самого начала поняли, что надо действовать по-другому.
У нас есть внутренняя процедура работы с конфликтами. Если взрослые видят, что дети что-то не поделили, но способны справиться сами – мы им не мешаем. Если ситуация между детьми заходит в тупик, они знают, что надо обратиться к взрослому. Начинается процедура «прояснения». Дети высказываются, а взрослый это модерирует.
Если же происходит какой-то «серьёзный бабах» – запускается процедура медиации. Оба ребёнка садятся с медиатором и рассказывают по определённому регламенту, что они увидели и почувствовали в этой ситуации. Затем вместе с медиатором они приходят к договорённостям, которые закрепляются протоколом. Так дети учатся этично и спокойно проходить конфликт. Затем они переносят этот навык и на внешкольную жизнь.
В моём доме живёт много детей из нашей школы, они все гуляют во дворе. Как-то раз одна из мам наших учеников рассказала мне, что наблюдала следующую картину: «Несколько шестилеток из нашей школы что-то не поделили – и они при мне сами начали процедуру медиации!» Вот реальный пример, когда ребёнок чему-то учится в школе – и это сразу же помогает ему в жизни.
К 2019 году мы определились с позиционированием, начали выходить на неплохие финансовые показатели. И тут случилась пандемия. После объявления самоизоляции мы довольно быстро перешли в онлайн – буквально за четыре дня. Отработали процесс и поняли, что всё идёт неплохо. До этих событий никаких онлайн-активностей у нас не было: мы даже не знали, что такое Zoom.
Я тогда много рассказывала в своих соцсетях, где были подписчики со всей России, о нашем опыте перехода в онлайн, дала несколько интервью на эту тему. И когда люди узнали, что мы теперь ведём занятия онлайн, некоторые из них захотели записать к нам своих детей. Так возник запрос на открытие полноценной онлайн-школы.
На подготовку ушло всего 2-3 месяца. Уже в сентябре 2020 года мы открыли первый онлайн-класс для учеников со всей страны, сейчас у нас семь таких классов. В каждом из них не более 8-12 детей.
Мы начинали работать в онлайне с начальной школой. Конечно, у нас есть технология построения урока, которая делает его более интерактивным и интересным. Но попробуй усади первоклашку за экран! А у нас в день по 4-5 уроков, это серьёзная нагрузка. Самым важным было удержать внимание ребёнка, научить его управлять собой наедине с ноутбуком и учебными принадлежностями. В результате у нас получается целиком и полностью «отключить» мам от учёбы и домашки. Спустя 2-4 недели, наши ученики занимаются сами и не дёргают родителей. Это не фантастика, а статистика.
Всё остальное – детали. Уровень работы и вовлечённость наших педагогов позволяют качественно вести онлайн без каких-либо проблем. Как и в офлайне, учителю помогает тьютор. Если дети поспорили или поссорились, он может вывести их в сессионный зал. Когда они с помощью тьютора уладили разногласия, их возвращают на урок.
На старте работы онлайн-школы у нас были две основные задачи: адаптировать детей к нашим требованиям и научить их работе с регламентами. Мы уделяли много внимания командообразованию, тщательно прорабатывали этот момент с детьми. В результате у нас получилось «построить команду» даже быстрее, чем в условиях офлайна.
Один из инструментов такого командообразования – урок Welcome Time. Это первые 15 минут учебного дня. Когда дети зашли в зум, они не сразу попадают на урок – у них есть время на адаптацию. Они общаются, настраиваются на учёбу, ждут остальных. И потом приходят на урок более собранными. По сути, мы создали общее пространство для нетворкинга.
Сейчас в нашей школе 12 офлайн-групп с нулевого по девятый класс – всего 130 детей. Стоимость обучения – 94 000 рублей в месяц, для офлайна это среднерыночная цена. В неё входит 4-6 уроков каждый день с понедельника по пятницу. В первый год мы начинали с гораздо более низких цен, но с 2019 года подняли их примерно вдвое.
Некоторые дети проходят отбор и учатся «по грантовой программе» с большой скидкой, они платят всего 22 000 рублей в месяц или даже меньше.
Развивающие занятия и кружки во второй половине дня оплачиваются отдельно. Если оставлять ребёнка на все дополнительные занятия – получается полноценная «продлёнка». В разные годы её посещали от 40 до 60% детей.
Онлайн обучаются 90 детей – с нулевого по седьмой класс. Месяц занятий обходится в 36 000 рублей. Для онлайна эти цены выше рыночных. Мы знаем качество нашего продукта и ценим его. Согласится родитель или нет – это его выбор, но мы не готовы работать дешевле.
После окончания учебного года примерно 85-90% наших учеников остаются с нами дальше. В 2022 году из страны уехало довольно много наших клиентов, и этот показатель был всего 72%. Но почти все ученики онлайн-школы по итогам 2022 года продолжили учиться: ушло лишь 2-3 человека.
Сначала мы строили своё продвижение вокруг этичной и экологичной обучающей среды: «Здесь будут уважать ребёнка». Оказалось, такой подход привлекает не ту аудиторию, которой на самом деле нужен наш продукт. Ей нужна была только часть про комфорт и уважение, они искали свободу и «мягкие условия» для своих детей. А мне хотелось, чтобы уважение к ребёнку и определённая свобода сочетались с высоким академическим результатом, что неизбежно отсылает нас к дисциплине ума, творчества и поведения.
Мы поменяли позиционирование в сторону сильной школы с высоким уровнем знаний. Теперь наш главный посыл – «мы развиваем интеллект и трудолюбие, в нашей школе учатся счастливые дети и мотивированные ученики». Эта смена парадигмы появилась в том числе и в связи с серьёзным повышением чека в 2019 году. Теперь у нас более обеспеченные клиенты, а они хорошо знают, какова цена труда. Они понимают, сколько нужно вложить в образование и обучение, чтобы свобода стала образом жизни.
У меня как у руководителя почти не случается конфликтов с родителями – не более одного в год. Это связано с тем, что у нас очень чётко организована процедура подписания контракта. Тезис «давайте договоримся на берегу» реализован на 100%. Мы проводим несколько этапов собеседования с родителями. Уже на старте видим, с кем у нас не получится договориться, и просто не работаем с такими людьми.
У конфликта с родителем может быть только одна причина. На старте он или сделал вид, что согласился, или понял всё по-своему. Мы опираемся на подписанные с родителем документы, протоколы, договорённости. Но ему хочется больше или по-другому. Тогда мы расстаёмся без взаимных претензий. Было всего 1-2 случая, когда мы с родителями расстались холодно. Большинство из них всё-таки понимают, что мы действовали в интересах ребёнка и в согласии с договоренностями, прописанными на бумаге. Просто это не подошло их внутреннему запросу – это жизнь, так бывает.
Если же школьник вообще не хочет учиться, то в нашей школе его будущее во многом зависит от позиции семьи. Проблемы здесь обычно кроются в нарушениях эмоционально-волевой сферы или сложных отношениях с родителями. Когда мы это видим, то ставим условие, чтобы ребёнок с родителями обратился к семейному психологу. Если они это не сделают – мы их не возьмём или не продолжим обучение.
В сфере образования случается один бриллиант на сотню. Его нужно найти, а в нашем случае ещё и обучить. Мы полтора года адаптируем человека, прививаем ему наш культурный код, убираем старые смыслы и неэффективные поведенческие сценарии. Учим педагога всегда работать в интересах ребёнка. Он должен видеть, на что ученик способен, и поддерживать его. Подготовить такого специалиста – очень долгая работа. «Перепрошить» все старые установки в голове учителя, который годами делал по-другому, бывает непросто.
У всех наших учителей – педагогическое образование и минимум два собственных выпуска, то есть 6-8 лет работы. Они владеют сильными современными программами (к примеру, курсом Л.Г. Петерсон – по математике). Кроме того, мы повышаем квалификацию каждого новичка у нашего эксперта по сингапурской методике.
Зарплаты наших педагогов «в рынке». Но у них есть то, чего нет нигде – абсолютное уважение администрации и родителей к их труду, абсолютная поддержка творчества в профессии, постоянный рост и обучение новому. Никаких бессмысленных отчётов, сборов денег, классного руководства.
Наша позиция – учитель не должен быть администратором для родителей и воспитателем для детей. Наши педагоги это с благодарностью принимают, чувствуют поддержку руководителей и остаются с нами надолго. За всю историю школы нас покинуло только двое учителей.
В 2020 году наши доходы несколько снизились – в основном из-за отмены кружков. С 2021 года проект начал приносить прибыль. 2022 год в силу понятных причин был для нас довольно сложным, поэтому мы искали инвестиции. Удалось найти инвестора на небольшую сумму – этого нам хватило, чтобы справиться с трудностями.
В декабре 2022 года мы открыли классы для детей с ограниченными возможностями – как физическими, так и интеллектуальными. Они работают по выходным. Этим детям тоже необходимо образование. Мы поняли, что в выходные можем предоставить им педагога, помещение, качественные программы. А главное – мы видели, что мамы таких детей очень нуждаются в отдыхе. Они могут отдать нам ребёнка, отдохнуть и спокойно забрать его вечером. Сейчас организуем летний лагерь для особенных детей.
Сейчас мы покупаем детский сад, планируем открыть его уже в июле-августе 2023 года. В дальнейшем намерены развивать сеть детских садов. Чем раньше начинать работу с ребёнком – тем проще будет и родителям, и самим детям.
Чтобы не пропустить интересную для вас статью о малом бизнесе, подпишитесь на наш Telegram-канал, страницу в «ВКонтакте» и канал на «Яндекс.Дзен».
