Легко ли быть молодым: как в 19 лет создать бизнес, построенный на кофе и общении

Гайдар в шестнадцать лет командовал полком. Это в советской прессе любили вспоминать, когда хотели сказать, что молодым всё по плечу. Барнаульцу Владиславу Быкову сейчас двадцать лет, а свою компанию Coffee Bull (сервис кофе навынос) он создал около года назад, в девятнадцать лет. Юношеский максимализм, романтика и идеализм – вот на чём он строит свой бизнес. А что из этого получается, Владислав Быков рассказал порталу Biz360.

Я из небогатой семьи. А планы на жизнь большие и амбициозные. Свои первые деньги – на карманные расходы – я пытался зарабатывать ещё в школе через популярные тогда аукционы «Вконтакте», на которых распродавали разную мелочь типа ножей-кредиток, силиконовых браслетиков и т.п. 

Стартовый капитал – сэкономленное на том, что давали мне родители на столовую. Мне было интересно посмотреть, как это устроено. Я закупал товар в Китае на популярных сайтах, делал группу «Вконтакте», и через аукцион продавал. Три-четыре недели я этим занимался, заработал чистыми около 18 тысяч рублей. 

Продавал юбилейные монеты Олимпиады в Сочи (номиналом 25 и 100 рублей), рубль с символом рубля. Наменивал монет в банке по номиналу - и у себя в группе перепродавал. Рубль с символом рубля я продавал за 11 рублей. 25-рублевая олимпийская монета в среднем уходила за 150 рублей, а рекорд – 230 рублей. 

Но я понял, что бизнес через соцсети – дело непростое и с высокой конкуренцией. И это отнимает очень много времени – надо продвигать группу, постоянно обновлять контент, делать качественные посты. А мне ещё и экзамены в школе надо было сдавать. И я покончил с этим. 

Мне интересно предпринимательство. Мне сложно работать на кого-то. В школе я подрабатывал на одном заводе, с одноклассниками грузили продукцию. «Туда иди, сюда иди». В целом мне не понравилось. Я умею работать в команде. Но это не то. 

Я хотел делать что-то серьёзное, большое. И в 18 лет я занялся сельским хозяйством - зернопереработкой. 

Я поступил в Алтайский государственный технический университет на специальность «экономика». На бюджет не попал, поступил на платное. Мы с родителями договорились, что я буду платить за образование сам. Чтобы заработать, я решил взять зерно, переработать в крупу и продать. 

Я знал, что зернопереработка – очень развитая в крае отрасль, есть такие гиганты как «Алейскзернопродукт», «Грана», группа компаний «Роса». Но у меня идея была простая – мы в Алтайском крае, это аграрный регион, надо заниматься сельским хозяйством, место всем найдётся. 

Это был 2014 год. Из-за кризиса не объявили зерновую интервенцию (закупка зерна государством для поддержания сельхозпроизводителей – прим. редакции), зерна в крае было много, его надо было как-то продавать. Я думал, мы купим по минимуму, а, переработав, продадим по максимуму.

Помещение с оборудованием нам дали бесплатно. Во-первых, потому что владельцем был знакомый нашей семьи. Во-вторых потому, что цех был  разрушенный, оборудование разломанное, оно не работало лет десять, поэтому надо было все восстановить. Мы только платили за электричество. 

Отец у меня проектировщик, и мы вместе занимались этим. Я набрал литературы, начал читать. Мы восстановили линию переработки. Завод отремонтировали буквально за несколько ящиков водки. Не то что у нас не было лишних денег – у нас их не было никаких. Вдобавок, рабочая сила – мужики из деревень - их больше интересовали не деньги, а алкоголь и сигареты. Я был этим поражён – я думал, что людям нужны будут продукты. Но мы реально ставили бутылку - и они работали.

 

Мы хотели переработать ячмень в перловую крупу. У местного фермера взяли 45 тонн зерна с условием, что рассчитаемся, когда переработаем и продадим. Оценили продукцию, выставили стоимость. Он согласился с нашей оценкой. Я считал, что мы нашли самый дешёвый ячмень - по 8 рублей килограмм. Уже потом я узнал, что можно было купить за 3,5-4 рубля, чтобы было выгодно. 

Наш цех находился в поле, там была большая влажность. Я дико мёрз от этого. Однажды от мороза болоньевая куртка на мне просто треснула. За смену я перекидывал 13 тонн 50-килограммовых мешков. Крупа сверху сыплется, набирается в мешок, я его зашиваю, кладу на ленту. Шесть полных мешков на ленту – я нажимаю на кнопку, и они ехали вниз. 

Я тоже бежал вниз, снимал их там с транспортёра, складывал на поддоны, и на тележке увозил по складу. Мне сказали, что рабочая смена грузчика – это 56 тонн, то есть - 13 тонн это мало. Я подумал: «Нет, спасибо, мне достаточно». Бывало, я просто засыпал на бетоне. 

Когда весной стало теплее – температура поднялась до минус пятнадцати! – у нас от тяжести снега провалилась крыша. Тот год был очень снежный, а техники, чтобы чистить снег, не было. Я на мешки лёг, заснул, просыпаюсь – небо видно в проломы. Всё потекло. А зерно влагу впитывает. И мы могли всё потерять. Стали искать другие склады. 

День я учился, после учёбы ехал туда, до десяти вечера там, и по ночи возвращался в город. Ночью либо учу, либо сплю. И вот так каждый день. Приходилось жить в цеху.  На износ была работа. Но учился я хорошо, до сих пор иду на красный диплом.       

И вот на третий или четвёртый месяц такой жизни что-то сломалось в зерно-шелушительной машине. Я залез наверх (полтора-два метра), кручу гаечным ключом какую-то гайку, пальцы уже свело, я их не чувствую. В общем, я этот ключ выронил. И он от удара о бетонный пол раскололся – от холода металл стал хрупким. Я такое первый раз видел. И вот тут я сказал себе: «Всё! Хватит. Не могу больше». Я пошел в нашу каптёрку, налил себе кофе. Простой – какой-то три в одном. Вот тут я и подумал – кофе! Мне от него тепло, он делает мне приятно, у меня от него только положительные эмоции…

Когда приехал домой, стал смотреть в интернете о кофе. Я понял, что это маржинальный бизнес, который при минимуме физических – именно физических – вложений даёт неплохой результат. То есть, не надо перекидывать с места на место 13 тонн, а потом ещё ехать в город на учёбу. Я подумал: «Да, это мне нравится».

 

Конечно, историю с зернопереработкой нельзя было прямо в этот момент бросить – мы всё довели до конца. На выходе вышло около 32 тонн. Потери минимальные - мы боролись за каждое зерно. Но мы очень долго и тяжело продавали свою крупу. 

Реализацией занимался как раз я. Всё же к лету продали, хотя и не очень выгодно – процентов на 30-40 дороже. Планы у нас были серьёзнее. Покупатели - оптовики в Барнауле, перепродали в Киргизию. Мы не знали каналы сбыта, это был наш просчёт. 

Но в результате мы заплатили фермеру, а я смог заплатить за учёбу. Ну да, может, по факту эти деньги обошлись мне очень дорого. Но это опыт. Он только так приходит. Я набил таких огромных шишек! Познакомился со всей налоговой системой, и не по книжкам, с экспертными компаниями – нужно же было сертифицировать продукцию. У нас всё было сертифицировано, мы даже получили документы Таможенного союза, чтобы можно было продавать за границу. Я сам лично это оформлял. Налоговая, спецификации, договоры, транспортные компании – я логистику просчитывал по рублю.

Курс экономики, который у нас читают год, я прошёл за три месяца. Не в теории, а на практике. После этого я прекрасно понимаю, что значит начать организацию, потом вести деятельность, а потом закончить, чтобы отчётность всегда была в срок. Потому что везде есть накрутки штрафы, пени, которые ты будешь выплачивать, если чего-то не сделаешь. А объяснять, что нужно платить и когда, никто не будет. Это не в интересах налоговой.

Я понял, что сельское хозяйство прибыльный бизнес. Но сначала надо много вложить сил и средств. 

И всё это время, заканчивая историю с зерном и крупой, я параллельно начинал историю с кофе. Мониторил бизнесы – что есть, как работают компании, как готовится кофе. На тот момент рынок «кофе с собой» в Барнауле был уже забит, думаю, у нас было больше десятка конкурентов. Я понимал, что пытаюсь заскочить в уезжающий поезд. Но я конкуренции не боюсь. После зерна мне ничего не страшно. 

Год я готовился к открытию. У меня была тонна вопросов, а людей, компетентных в этом бизнесе, я не знал. Мне сейчас говорят: «Как ты начинал? У тебя же ни связей, ничего не было». Конечно, их и не будет, если ты просто будешь сидеть. 

Я ходил по заведениям Барнаула, смотрел на сервис, пробовал кофе. Рассказывал, кто я, чего хочу. Понятно, процентов девяносто людей меня просто посылали. Кому надо  помогать тебе? Чего ради? Кто тебя знает? И я их понимаю. Но есть единицы, которым интересно посмотреть – «Сможет, не сможет?» Хотя бы ради прикола. 

Когда мы обучали наших первых бариста, нам помогли специалисты из Сafe de Lafe (известный в Барнауле ресторан французской кухни. – примечание редакции). Наши бариста были все без опыта. Я абсолютно не имел денег им платить до начала работы фирмы. Люди просто поверили в меня и в идею. 

Часть денег – то, что осталось после нашей сельскохозяйственной истории. Мы продали всё, что можно было продать. Часть занял у друзей, знакомых. Писал бизнес-планы, на чём мы собираемся зарабатывать. Рассказывал историю зернопереработки, и это, видимо, производило впечатление. Люди поверили в мою идею. Давали без процента, и, в общем-то, без срока. Я отдал большую часть долгов через полгода. 27 февраля будет год, как мы начали работу - и на сегодня у меня ни перед кем нет обязательств.

Логотип мы сами вырезали из дерева. В этом бизнесе очень большую роль играет дизайн. Человек должен сначала купить тебя глазами. Пригласили человека на аутсорсе, я ему объяснил – надо сделать это. Пришли к какому-то решению. 

27 февраля 2015 года начали работать. На окупаемость вышли через четыре месяца. 

Мы строим мир, в котором человеку хорошо. Это наше уникальное предложение. За год изучения рынка я понял, что в сервисе кофе с собой не хватает чего-то эмоционального. 

Это называется клиентоориентированность. Но само слово ещё ни о чём не говорит. У вас не было ощущения: вы  приходите в кафе, к вам подходит официант, и весь вид его говорит: «Что пришёл?! Чего надо?!» Это ужасно. Все говорят, что должен быть приветливый персонал. Да, так должно быть. Но покажите мне - кто это делает? 

Сегодня официанты нигде не улыбаются гостям. Поэтому я решил сделать атмосферную кофейню. Сейчас в инстаграме о нас пишут «Душевная кофейня». Это именно то, на что мы делали ставку. Я в начале сам сомневался, но потом понял, что это работает. Когда люди приходят к нам, мы делаем их друзьями. Наши посетители – не клиенты, а гости. А тех, кто ходит к нам постоянно, мы внутри компании называем нашими друзьями.

 

Обычно, когда человек ждёт свой кофе, он или в телефон смотрит, или просто молчит. А наши бариста общаются – спрашивают, как проходит неделя, с ними можно обсудить новости. Мы в курсе событий, читаем новости, чтобы поддержать разговор. Если в тренде Трамп – то про Трампа. Мы разбираем психотипы людей, чтобы найти подход. 

У нас на стойке прозрачные баночки. Перец мы называем «марсианская пыль», сахар – «альпийский снег», корицу – «песок Сахары». Некоторые люди не хотят общаться. Но они смотрят по сторонам, видят это и спрашивают: «Что это у вас?» И так мы тоже втягиваем их в общение. 

CoffeeBull - это изначально кофе и общение. Это то, посредством чего я убираю всю конкуренцию. Когда пишут «У нас самый лучший кофе» – это детский лепет. Можно купить дорогую кофемашину, зерна по пять тысяч за килограмм, но в конечном счете это всё равно будет только кофе. Продукт, в принципе, у всех один. А чем вы цепляете? Что заставляет человека приехать к тебе в кофейню с другого конца города? 

У нас есть точка в магазине «Мария-Ра». В первую неделю работы пришел в магазин парень. Наша бариста Мария улыбается. Он прошёл в магазин, выходит оттуда, смотрит на Машу, подходит к ней и спрашивает: «Мы знакомы?» - «Нет – «А почему ты мне улыбаешься?» - «А почему нет?». Он берёт у неё кофе, у них завязался диалог, он стал ходить каждое утро. Дарил ей шоколадки. А однажды говорит: «Маш, а я кофе-то не люблю. Мне просто приятно к тебе прийти, я знаю, что ты мне улыбнёшься. Я иду с улыбкой в офис, и там тоже улыбаюсь, а улыбка заразна». 

Я с самого начала говорил: «Если вы будете работать как на каторге, то идите в другое место». Ребята сказали: «Давайте попробуем». И сейчас они находятся в состоянии эйфории, потому что добро, которое отдаёшь, на самом деле приносит ещё больше добра в ответ. 

Теперь люди приходят к нам не только кофе попить, но и поговорить. Просто: «Такая неделя тяжеленная, я так устал». Или можно предложить человеку порисовать на грифельной доске - написать пожелания другим гостям. Привет передать знакомым, да и незнакомым.  

Спустя время приходит мужчина – лет пятьдесят, серьёзный, с золотой цепью. Замечает бобра и так строго спрашивает бариста: «Это кто?». Бариста говорит: «Бобёр». «А почему у него зубы белые?». «А какие должны быть?» «Жёлтые, это же бобёр». «Ну так надо раскрасить?» «Надо!» Он берёт мел и начинает раскрашивать бобру зубы!

И вот так они сколько-то месяцев ходили: она утром рисует бобра, а он днём раскрашивает ему зубы. А однажды она не пришла за кофе. Он пришёл в своё время и говорит: «А где бобёр?!» Бариста ему объясняет: «Ну вот, не пришла». Он берёт и рисует зубы на том месте, где они обычно были. А утром пришла девушка и вокруг зубов нарисовала бобра. 

Да, есть клиенты, которые говорят что-то вроде: «Ну, чего ты лыбишься, налей мне кофе, и я пошёл". Без таких никуда. Но это раз в три месяца. Или реже. 

Мне говорят, что я сам идеалист, и набрал команду идеалистов. Но я считаю, что мы всё делаем правильно. И пока ничто не доказывает мне, что мы не правы. 

Летом сайт «Политсиб.ру» проводил голосование – чей кофе с собой нравится больше всего. Мне было интересно посмотреть, насколько наш продукт нравится людям. И мы заняли второе место. Первое место Trendy-coffe, третье – Kennedy's Coffee, оба начали раньше нас. 

У нас строго набирается персонал. Человек должен быть общительным, отзывчивым. Мы проводим различные тесты, делаем отбор, смотрим, какие люди сами по себе. Да, не все бариста хотят учиться общаться. Но мы с такими просто не работаем.

У нас есть ценности. Пить-курить ни в коем случае нельзя. С теми, кто курит, мы не работаем. У нас важное правило: нужно заниматься спортом. Я сам спортсмен – был в юношеской сборной России по спортивной аэробике, занимался боксом, играл в футбол в «Динамо». Спортсменов воспринимают как людей недалёких. Но я  школу закончил с золотой медалью. Мне спортсмены кажутся азартными людьми, которые хотят больше, больше, больше, которые нацелены на победу.

Сейчас у нас коллектив весь женский, но он так подобран, он такой сильный – такого, мне кажется, ни у кого нет. А если от нас кто-то уходит, на новом месте работы на них молятся. 

Сейчас у нас две стойки в Барнауле. Но мы растём – в декабре продали две франшизы. В Барнауле франшизу купили амбициозные парни, которым нравится наш бизнес, из армии фанатов, которая хочет быть причастной к нашему делу, из тех, кто верит, что бизнес в 19 лет – это реально. И в Петербурге - тоже молодые люди. 

Франшиза – 250 тысяч рублей паушальный взнос. Инвестиции – около 400 тысяч. Кофейня выходит около 700 тысяч. И у нас ещё есть роялти. При этом мы предлагаем полный пакет – заключение договора, юридическое сопровождение, поиск места, презентации для арендодателей, и многое другое. 

Для работы с франчайзи у нас формируется центральный офис компании: экономический отдел, дизайн-отдел, отдел аналитики, менеджер по открытию, который распределяет все нагрузки. И все будут заниматься нашими франчайзи. Смотрим, сколько кофе-баров уже есть в его городе, насколько выгодно будет ему работать, и на основании этого даём заключение – стоит или нет открываться в этом месте, в этом городе. 

Да, есть проблема – наш бизнес это не столько материальное, сколько нематериальное. Очень легко стать «одними из». Поэтому мы создаём тренинг-центр для обучения всех наших партнёров. Если это близко, директоров франчайзи мы будем учить очно. А если далеко – через скайп, вебинарные зоны. Обратную связь будем собирать посредством тайных покупателей.

Летом, при подготовке франшизы, я выкупил 50 процентов компании «Столица кофе», которая занимается поставкой расходных материалов для нашего бизнеса (стаканчики, крышечки, стикеры сахара и т.п.). 

Сейчас мы покупаем стаканы в одном регионе, зерна кофе в другом, сиропы – в третьем. Мы стягиваем самую разную продукцию со всей России в Барнаул, чтобы получилась нормальная цена за напиток. Это тяжело. Постоянно надо контролировать. 

А оптовая компания – это всё в одном месте, вдобавок это закупки другого объёма, тем самым себестоимость снижается. "Столица кофе" и нас обслуживает, и всех франчайзи. То есть, мы себя и будущих партнёров избавляем от, извините, геморроя по самым разным поводам. 

Я вижу, что сейчас у бизнеса есть спрос на молодых предпринимателей. В декабре мне поступило четыре предложения – зовут войти в дело. Например, предлагают открыть пекарню, организовать весь цикл. Я буду заниматься другими направлениями, но не завтра. 

На 2017 год у нас запланирован очень скоростной режим. Мы хотим в этом году выйти на оборот 2,5 млн. в месяц. Если результаты будут хорошими, то летом на три месяца я поеду в Москву открывать собственную кофейню. В Барнауле уже сейчас все сидят друг на друге. А в Москве трафик невероятный, потребляемость несравнимая. 15 миллионов человек никогда не напьются кофе. Но это и затраты совсем другого уровня. Интерес открыться в центре – до третьего транспортного кольца. А там аренда, трудовые ресурсы других денег стоят. 

Но мне после зернопереработки ничего не страшно…

Читайте также:

Как устроена «авторская» кофейня.
10 лайфхаков для небольшого food-бизнеса.
Как работает онлайн-сервис управления ресторанами и кафе.
biz360