Для тех предпринимателей, которые решили попробовать себя за границей, и переезжают жить и работать в другую страну, один из самых очевидных вариантов бизнеса – ресторан, кафе, бар или другое подобное досуговое заведение. Но преуспеть удаётся далеко не всем: в популярных у российских бизнес-эмигрантов странах конкуренция в этом секторе достаточно серьёзная, в отдельных странах в дело может вмешаться и национальный фактор. В этой авторской колонке – история предпринимателя Артёма Дертева, попытавшегося запустить бар в Риге и закрывшего проект спустя несколько месяцев. Возможно, она будет полезной для тех, кто только планирует запуск своего дела за рубежом.
Артём Дерев, 27 лет, предприниматель, арт-директор ночного клуба
Fassbinder, менеджер музыкальной группы «Обе две». В 2015 году запустил в Риге бар
Vakara Zinas, который проработал лишь несколько месяцев и закрылся.
Год назад я сошёл с ума и уехал навсегда в Прибалтику.
Связано это было напрямую с политической паранойей, которая охватила меня по-взрослому. Меня решительно перестало устраивать всё, что происходило в стране. Вдобавок жутко хотелось вдохнуть запах европейского бизнеса. Я положил в машину женщину, два чемодана и паспорт. Сделал шенгенскую визу на год и дал дёру.
Мы приехали в Ригу 14-го февраля. Это было даже немного романтично, несмотря на то, что февральская Рига вызывает только одно желание: надеть мусорный пакет на голову и умереть в углу советского панельного дома.
Рига была выбрана неслучайно: я знал, что хочу открыть бар, а моя прекрасная бывшая снималась там каждое лето в кино, так что тусовка вроде как проклёвывалась и надежда на светлое будущее маячила на горизонте.
На рынке на 1000 рублей можно было купить приблизительно всё и еще немного. Красная рыба, клубника по 50 рублей за пачку (зимой), сыры всех сортов, зелень всех расцветок. А когда я впервые начал просматривать каталоги сдаваемых коммерческих помещений, то долго не мог понять, указывалась ли цена за день или за неделю. Забегая вперёд, хочется сказать, что помещение под бар мы сняли в особняке XVIII века. 100 метров в самом жирном центре старого города обошлись нам в 60 000 рублей в месяц. При этом цены на алкоголь в барах - как в Москве.
Первые же встреченные нами люди жаловались, что в городе некуда ходить. Все основные клубы и бары зимой не работают вообще, так что я надел плащ супермена и решил вписаться в игру.
и выпишет адский штраф»
Если ты приезжаешь из Москвы, то 90% людей в Риге начинают смотреть на тебя как на пришельца с волшебной планеты. Дело в том, что Россия считает Латвию Европой, а Евросоюз считает Латвию придатком СССР, поэтому по факту стране не перепадает ниоткуда. Убыль населения показывает космические результаты: в 2009 году население страны составляло 2,1 млн. человек, а в 2015 не превышало 1,5 млн. Почти треть страны сбежала или померла, что на тот момент меня, молодого дурака, почему-то не заставило задуматься.
Куда деваются люди? Всё предельно просто. Паспорт гражданина Евросоюза даёт возможность свалить в любую цивилизованную страну вроде Англии, жить и работать там без каких-либо разрешений. Люди в Латвии учатся в школе до 20 лет. У кого-то в 18 уже рождаются дети, и школьники ходят на уроки уже со своими детьми. Связано это вовсе не с невероятным качеством образования, а с вынужденным сокрытием безработицы. То есть для статистики Евросоюза люди с 18 до 20 лет как бы заняты делом и процент безработицы ниже.
После 20 половина уезжает из страны сразу, половина остается учиться в университете. Учатся в университете люди по 6 лет. Тенденцию работать во время учебы в вузе я не заприметил (возможно, есть какие-то индивидуумы, но встречаются крайне редко). Короче, в 26 лет из вуза выходит человек с опытом работы в ноль дней и приходит к тебе требовать зарплату в ультимативной форме.
К слову, в прошлом году мне тоже было 26, но как-то мы существовали на разных ступенях восприятия. В Риге бармен может расчитывать на зарплату около 3 евро в час. В Лондоне - 12 фунтов в час. Есть ли хоть один довод, чтобы оставаться в стране? Ни одного. Правительство никак эмиграцию не пытается остановить: довольно удобно, что люди уезжают в другую страну, там зарабатывают, а деньги частично, но всё же присылают в Латвию. Развивать никакой бизнес в стране не нужно - бабки, хоть и крохотные, пришлют так и так. В связи с тем, что молодёжь сваливает из страны, бастовать против неэффективной политики некому. В стране всё больше стариков, всё меньше работоспособной аудитории. Кому идти на баррикады - непонятно.
Улицы в холодное время года (то есть почти всегда) совершенно пустые, редкие прохожие знают друг друга в лицо. В Риге осталось 600 000 жителей.
Про правительство Латвии разговор отдельный. В стране основная власть в руках премьер-министра. Есть ещё номинальный президент, но никто не знает как его зовут. Единственная оппозиция в стране - мэр Риги Нил Ушаков. На мой взгляд, клёвый политик, который безболезненно умудряется гонять за все команды сразу. Где нужно - фотографируется с танком НАТО, где нужно целует руки патриарху Кириллу. Троллит партию власти в хвост и в гриву, народ ликует после каждого его поста в фейсбуке.
Троллит, к слову, по делу. Единственная проблема, которую видит перед собой партия власти - засилье русского языка. Больше никаких врагов кашляющая на коленях страна не видит. Созданы специальные комиссии, которые контролируют, чтобы в меню всех кафе, например, латышский шрифт занимал 75% площади. Русский или английский претендуют только на 25% объема информации. Если пропорции нарушены, придёт какая-нибудь Лайма или Ингрида, и выпишет адский штраф. При этом открытой конфронтации между русскими и латышами нет.
600 000 жителей поначалу не казались мне катастрофически маленькой цифрой. В конце концов, бар всё равно не может вместить больше 100 человек. То есть нужно было найти 1000 постоянных гостей, которые стали бы костяком предприятия. Проходят какие-то клёвые концерты, есть всякие «Рига Фэшн Вики» и так далее. Единственное, что ты замечаешь по прошествии нескольких месяцев в Риге, так это то, что на совершенно всех фотографиях с мероприятий постоянно одни и те же условные 500 человек, которые эти мероприятия делают друг для друга. Короче, шоу Трумана в полном объёме.
то не факт, что этого хочет банк»
Органы государственной власти поначалу показались мне учтивыми. Прямо в здании мэрии мне рассказали куда подать какие документы, разложили все документы по цветным папочкам, чтобы я ничего не перепутал, и дали все пароли и явки. Мы действительно довольно быстро зарегистрировали компанию. Открытие счёта заняло существенно дольше времени, потому что невнятные сотрудники банка задавали 300 совершенно дурацких вопросов генеральному директору, потому что если ты хочешь открыть счет компании в банке, то не факт, что этого хочет банк. Короче, банк нужно уговорить, чтобы они приняли твои деньги и не факт, что банк уговорится.
Генерального директора мы временно выбрали из числа знакомых. На него же временно решили оформить юридическое лицо. Парень никогда не работал в ресторанном бизнесе, но вроде жутко хотел учиться и даже предпринимал какие-то попытки почитать необходимую литературу. В любом случае, думал я, будет под моим чутким наблюдением. Расчёт был на то, что когда мне дадут вид на жительство, мы без труда перепишем компанию на меня, а товарищ останется в компании в должности управляющего.
Мы долго искали помещение, потому что было из чего выбрать. Ремонт мы сделали за 21 день, потратив кучу денег на всякую неликвидную чушь вроде звукоизоляции потолка и литовского паркета. В тот момент мне казалось, что этот проект со мной навсегда, поэтому делал я всё на славу.
Я не верю в понятие «менталитет», поэтому совершенно о нём не думал. Но в Латвии он есть. Как только латыш или коренной русский латыш видит слово «Москва», у него дергается рубильник «грабёж». В Латвии многие проекты закрываются так быстро, что для латышей/русских латышей невероятно, что можно устроиться куда-то на работу, там сделать карьеру, получить прибавку к зарплате и тем самым развиться как профессионалу. Гораздо проще украсть здесь и сейчас, чем верить в какую-то мифическую прибавку.
Мы открывались под запах краски и горы мусора. Вы ни при каких обстоятельствах не заставите латышей остаться работать сверхурочно. Нет такой цены, которая остановит латыша перед походом к домашнему телевизору в семь вечера. Целый день строители пинали из угла в угол, чем крайне бесили привезенного мной из Москвы технического директора Мишу Ниндзю. Дошло до того, что как только строители узнавали о грядущем приезде Ниндзи, они просто сбегали домой, потому что Ниндзя не мог понять, как можно один электрический щиток собирать две недели, и объяснял строителям на уральском, что он думает по поводу их безделья.
Короче, мы открылись как клёвый полуфабрикат. Накануне в реанимацию попал генеральный директор, у которого на руках остались все коды от кассы и доступы к документам и лицензиям. В день открытия в городе начался саммит, поэтому власти посчитали возможным перекрыть реально весь город. Матерясь, я тащил на себе два газовых баллона за пять километров, мебель носили в руках все, кто мог.
Открытие длилось несколько дней. Мы привозили диджеев из Москвы, диджеев из Англии (дешевле, чем из Москвы, получается) и музыкантов из Италии. Немного напрягало то, как тяжело народ реагировал на все предлагаемые развлечения. То есть, несмотря на всю крутость приглашённых, людей приходилось в буквальном смысле в ручном режиме уговаривать прийти потусить.
Считается, что должен пройти год, прежде, чем местные прочухают, в чем фишка. И дело тут вовсе не в конкуренции. Для местных проще посидеть дома, чем куда-то выбраться. 70% времени на улице то дождь, то снег, поэтому создается уверенная привычка, что дома теплее, спокойнее и дешевле. Летом изредка появляется солнце, а это вообще означает полный крах бизнеса, потому что все дружно валят на пляж в Юрмалу.
Несмотря на все мифы о здоровом европейском капитализме, первая проверка пришла в бар через неделю после открытия. Друзья из бара «Под мухой» передали мне в подарок собственноручно сваренный кофейный биттер. Я поставил его в бар под стойку. С улицы зашли обыкновенные полицейские, имеющие в стране фактически безграничную власть, и с порога накатали нам штраф в районе 1000 евро за бутылку, не имеющую акциза. Все наши истории о барных традициях, о том, что бутылка не предназначена для продажи, не возымели никакого действия.
А затем мне отказали в виде на жительство.
Отказали по предельно простой причине: департамент миграции запросил у меня 500 дополнительных документов, которые мой бесполезный местный адвокат кое-как все же собрал. Мы предоставили все бумажки день в день, а департамент миграции эти бумажки просто потерял, предложив подать документы заново через апелляцию.
Апелляция длилась четыре месяца. За это время за непробиваемую тупость от дел был отстранён наш генеральный директор. На его место мы позвали милого парня Райтиса, который взялся избавить нас от всех проблем. В разгар одной из пятниц из бара уволился бар-менеджер, сообщив, что ему «не нравится, как к нему здесь относятся». Шеф-повар, к тому моменту успешно спавшая с генеральным директором, осталась от него «смотрящей». Бармены, зная, что не смогут без своего бар-менеджера больше найти работу никогда, свалили за ним в тот же вечер. Хозяин охранного агентства, с которым мы заключили договор, начал ставить нам на вход сотрудников наркополиции, которые вместо своих обязанностей охранников, начали трясти наших же гостей. Это обосновывалось тем, что нам необходимо было заслужить перед полицией репутацию «места без проблем».
Я сидел в Москве и просто офигевал от происходящего. У меня закончились дни в туристической визе. Все попытки найти новый персонал на расстоянии, понятное дело, успехом не заканчивались.
В какой-то момент я решил взять границу штурмом. Таможенники то ли просчитались в моих днях, то ли реально там оставалась парочка свободных, и мы с аудитором из Москвы приехали решать гору навалившихся проблем. В ночи мы выдернули из дома нового управляющего Райтиса, распечатали все расходы компании за прошедший сезон и начали задавать вопросы.
Выяснилось, что с карты компании всего за месяц было списано около 6000 евро, которые тратились управляющим на казино, заправку машин друзей, такси и одежду. Жулик отвечал, не моргая, что так всё и было. Бояться ему было нечего - по документам генеральным директором компании оставался тот самый тип, который прекрасно понял, что с новым управляющим нужно просто войти в долю, а мы оставались просто туристами с закончившейся визой. На предложение переписать компанию на нашего представителя, тип выписал нам список требований и вынудил заплатить ему 3000 евро.
В сентябре мне отказали в виде на жительство повторно со следующей формулировкой: департамент миграции благодарит вас за открытие бизнеса на территории страны, но не считает необходимым присутствие собственника бизнеса на территории Латвии. Мол, спасибо, конечно, за всё, но управляйте из Москвы. Так себе представляет нормальный бизнес латвийская власть.
Эта история научила нас целому ряду навыков. В Европе есть закон, но мы совершенно не понимаем правил игры. В России никакого закона нет, но каким-то чудом мы все, не сговариваясь, знаем кто и как делать в случае проблем. Об этом не написано ни в каких кодексах, но мы откуда-то это знаем все условия выживания и даже научились с ними работать.
Я на деле узнал, что такое правильная работа с документами. Перестал звать на работу просто симпатичных мне людей и всерьёз задумался о такой вещи как «статистика». И всё же, иногда я скучаю по той прекрасной колбасе, суши, маленькой кофейне, двум замечательным переехавшим москвичам и одной симпатичной радиоведущей. Как бы паршиво не было от могильной тишины холодных рижских улиц.
Как сибиряк открыл в Сербии магазин российской косметики.
Как медиа-менеджер из России запустил своё дело в Израиле.
Как новосибирский предприниматель запустил бар в Таиланде.
